В полутора часах от Костромы, на берегу большого озера стоит древний город Галич. Основанный в XI веке, уже к XVI веку он стал крупным торговым центром костромской земли. В 1506 году великий князь Василий Иоаннович пожаловал галицким рыболовам грамоту на рыбную ловлю. Так была основана Рыбная слобода — важнейшая экономическая единица города и по сей день. О ней и ее жителях — рассказывает моя очередная фотоархивная находка.

Больше десяти лет я приезжала в Галич как фотограф-документалист. В этом городе работал мой отец, здесь у меня много друзей. А с недавнего времени я и вовсе живу и работаю в соседнем Чухломском районе и стала заезжать в Галич очень часто.

Один из самых известных старожилов Галича — историк и краевед Николай Васильевич Сотников — мой давний друг. Он издал уйму книг про любимый город и родную Рыбную слободу. Он помнит, как в огромных уличных печах-пешнях сушили мелкого ерша — вандыша. Помнит лучшие времена рыбколхоза и ловлю на озере неводом.

Я тоже из всего Галича больше люблю Рыбную слободу и ее эстетику. Плодородные огороды-«огурешники», обильно удобренные илом из озера. Живописные лодочные сараи и дощатые мосточки, пришвартованные к ним лодки, резные наличники с русалками, суровые рыбаки — «фараоны» и их жены «фараонки» — все это много лет привлекало меня как фотографа.

Я забрала около полусотни бережно подписанных советских пленок «Свема». «Субботник в школе. 1984». Или «Свадьба Вени Елшина. 1992». Или «Автошкола 1987».

Автор — Андрей Вячеславович Носов, родившийся в 1975 году в Галиче. Фотоаппарат «Зоркий» достался ему от отца, тоже фотолюбителя. Снимать начал с семи лет все подряд — друзей, родных, город, всякие активности вроде субботников, фотографировал на уроках и во дворе, на соревнованиях и на отдыхе, и конечно же, на рыбалке — зимней и летней.

— Андрей, а где сейчас ваш «Зоркий»? — мы втроем сидим на кухне у Николая Васильевича, в его старинном доме, пьем чай и рассматриваем фотографии.
— Не сохранился! В армию взял его, там разобрал и ушел в наряд. Перед нарядом сказал строго сослуживцам: «Ничего не трогать!» Ну конечно, они растащили кой-какие запчасти, пока меня не было, и обратно я его не собрал. Снимал в армии на «Смену-8М», а потом женился — и как-то не до фотографии стало…

— А почему так много рыбалку снимали? И зимой, и летом…

— Так я же потомственный рыбак из Рыбной слободы, из семьи «фараонов». Мой прадед был профессиональным рыбаком и ловил колотом.

— Это как?

— О, колотом ловят под песни. «На колот и на ушку поймать бы нам лягушку!» — такая была припевка. Как только отъезжали от плота, то затягивали песни в духе «что вижу, то пою» и стучали по борту колотушкой. Конечно, рыба на колотушку шла, а не на песни, но с ними веселее.

— Рыбная слобода всегда дружно жила. На 9 мая всегда собирались у соседей, они же родственники, у дядьки моего, Василь Василича, и тот варил уху на костре и всех угощал. Потом, выпив хорошенько, шел, покачиваясь, в наш сквер, к статуе женщины-геолога.

Дядька садился, обнимал геологиню эту за ноги и пел старую песню «Мы геологи оба с тобой». А рядом, помню, стояла квасная бочка летом.

— А за покупками мы все ходили в легендарный Катин магазин, — перебивает Николай Васильевич. — Смотри, вот он на фотографии. Это редкое фото! Магазин этот стоял по оси пятиэтажки, где сейчас пристройка «Пиво — Воды».

Потом уже в конце 1960-х открыли второй этаж, там продавали промтовары, а у Кати одна половина была бакалея, а другая — овощи-фрукты. Продавщицей она проработала до самой смерти: в начале 1970-х, когда строили пятиэтажки, Катин магазин снесли, и дорабатывала она уже в хлебном ларечке при крановом заводе. Умерла Катя в начале 1980-х.

— Катя была очень интересным человеком, следила за событиями в мире, много читала, и всегда с ней было о чем поговорить, особенно когда простоишь в очереди за сахаром с пяти утра.

Госпиталь тот находился в Громовском доме, немцы жили в городе до 1953 года, до смерти Сталина, потом их репатриировали домой. Да, у нас есть немецкое кладбище, там похоронены порядка 150 человек, не немцев даже, а скорее австро-венгров. Они строили в Шарье комбинат деревообрабатывающий, тот, который сейчас «Кронос Стар». С сыном Кати Борькой я учился в одном классе…

— А я у Катиного магазина луком торговал! — вспоминает Андрей. 10 копеек пучок. Меня бабушка посылала.

— А вот что это за пленка, подписанная вами «Встречи у мопеда»?

— А это начало 1980-х. У нас, пацанов, у всех были мопеды, у каждого по одному точно, а у кого и по два. Мы их собирали, разбирали, развлекались, в общем.

А на заднем плане — это улица Гладышева. Где пятиэтажки стоят, а эту сторону закопали. Дорогу подняли — провели канализационный коллектор, чтоб не замерзал зимой. А тут плывун. Вот и получилось, что дома закопаны по окна, а раньше дорога была ниже окон.

— Смотрю, жили не бедно. Мопеды, магнитофон, обложку вон с Rolling Stones переснимаете, с Кинчевым молодым фотографию тоже переснимали и печатали небось на заказ для друзей?

— Всякое размножали, этим все фотографы занимались. Да, мы хорошо жили, ни в чем не нуждались, но и работали много, на совесть. И отдыхать умели.

— Андрей, вот признайтесь честно, пожалели, что пленки выкинули и они чуть не пропали?

— Жалею, конечно. Химикатов не стало, сканировать не догадался. Вы уж пришлите мне потом весь архив, я родителям покажу. Им за 80 уже хорошо, хочу порадовать их. И друзьям покажу, жаль, что многих уж нет с нами. Кто от рака умер, кто от пьянки.